поделиться ссылкой
Образование моногородов в России происходило волнообразно. Первое массовое строительство поселений вокруг отдельных предприятий началось во времена Петра Великого, когда требовалось обеспечить рабочей силой новые производства: суконные мануфактуры, горные и железоделательные заводы и т.д. В то время к заводам приписывали казенных крестьян, приобретали крепостных, использовали войска и каторжан – это и было население первых заводских поселков. Второе массовое появление моногородов связывают с развитием легкой промышленности в XIX в. («ситцевым» капитализмом). В центральной России открываются крупные мануфактуры, привлекающие на работу крестьян, в это же время возникают шахтерские поселения вдоль Транссибирской магистрали, для снабжения углем паровозов. В XX веке значительное число моногородов образовалось во время Великой Отечественной, за счет эвакуированных предприятий, многие из которых стали впоследствии градообразующими. Во второй половине ХХ века производства стали рассредотачивать из крупных городов, образуя все новые монопрофильные территории, которые заселялись новыми работниками заводов – бывшими сельчанами.
Большинство моногородов Оренбуржья возникли как раз в советское время (за исключением Соль-Илецка, основанного в 1754 году), часть из них — одновременно со строительством градообразующего предприятия, остальные выросли из поселков.
Сейчас на территории Оренбургской области под официальные критерии моногородов попадают семь поселений: Гай, Медногорск, Ясный, Соль-Илецк, Новотроицк, Светлый и Кувандык. В них проживают 15% населения региона. Не так давно в этот ряд входили Бугуруслан, Саракташ и Энергетик, но в последнее время они перестали значиться в официальных списках регионального и федерального уровней.
Система советского капитального строительства была сосредоточена на освоении новых мощностей, а не на реконструкции уже существующих
Несмотря на то, что градообразующие предприятия создавались в разные годы, проблемы у них начались практически одновременно. Система советского капитального строительства в условиях дефицита продукции была сосредоточена на освоении новых мощностей, а не на реконструкции уже существующих (в отличие от европейских стран, где рыночная экономика требовала постоянной модернизации). В результате после распада СССР, когда большинство градообразующих предприятий перешли в частные владения, многие заводы и комбинаты оказались неспособны к конкуренции. Помимо устаревшего оборудования, сказалось и невыгодное географическое положение, так как место для строительства зачастую выбиралось, исходя из политических соображений: поднять депрессивный регион или спрятать производство в глубоком тылу.
Все это привело к снижению объемов производства, собственники были вынуждены сокращать персонал. Объекты социальной инфраструктуры, бывшие на балансе предприятий, перешли к муниципалитетам, которые, в свою очередь, их либо закрывали, либо продавали, не имея возможности содержать в условиях кризиса. В моногородах Оренбуржья постепенно нарастала социальная напряженность, которая, тем не менее, так и не вылилась в митинги и открытые протесты заводских рабочих, в то время как представители бюджетной сферы устраивали на промышленном востоке достаточно громкие шествия и демонстрации.
Вторая волна неприятностей обрушилась на градообразующие предприятия во время экономического кризиса 2008-2009 годов, когда на мировых рынках начался период затяжного спада. Именно тогда серьезно встал вопрос о необходимости перестраивать экономику монопрофильных территорий. В конце 2009 года по поручению премьера Владимира Путина впервые сформировали список наиболее проблемных поселений, которым государство должно было оказать первоочередную помощь в плане диверсификации экономики. Документ подготовила антикризисная комиссия под руководством первого вице-премьера Игоря Шувалова.
Но уже тогда было очевидно, что для решения проблемы необходим более глобальный, системный подход, и что в помощи нуждаются не только несколько десятков особо кризисных территорий. В 2010 году появился полный реестр моногородов, включавший 333 населенных пункта. Вместе с этим правительство разработало программу поддержки, на которую в 2010 году выделили 27 млрд рублей. Но на следующий, посткризисный, год на нее осталось всего 1,5 млрд, а в 2012 году — ничего.
Тогда же, в период кризиса, была создана рабочая группа при правительственной комиссии по экономическому развитию и интеграции, которую в ноябре 2009 года возглавила заместитель председателя ВЭБа Ирина Макиева. Группа отслеживала ситуацию в самых проблемных монотерриториях, искала крупные проекты для диверсификации экономики и разрешала конфликты, усаживая за стол переговоров собственников предприятий, региональные власти и профсоюзы. Во всех моногородах составили комплексные инвестиционные планы (КИП) модернизации. По итогам рассмотрения КИПов рабочая группа принимала решение о поддержке того или иного проекта.
Так, в 2010-2011 годах правительство России поддержало 50 инвестиционных планов. В первую очередь финансирование получили города с самой напряженной ситуацией, во вторую — с наиболее проработанными КИПами, где главный критерий – создание альтернативных рабочих мест. Помощь государства заключалась в создании инфраструктуры под будущие проекты.
В 2011 году тогда еще министр экономического развития Оренбургской области Андрей Ефремов выступил с докладом о комплексном инвестиционном плане поселка Светлый. В докладе были озвучены предложения по диверсификации экономики моногорода, созданию новых рабочих мест, а также по финансированию «якорного» инвестиционного проекта — модернизации Буруктальского никелевого завода (БНЗ). Этот инвестиционный проект ранее уже был одобрен Министерством промышленности и торговли России и Внешэкономбанком. Так, Светлый единственный из всех территорий области вошел в список моногородов, которым пообещали господдержку. Правда, деньги в регион так и не пришли – в 2013 году Внешэкономбанк внезапно решил, что реализация проекта нецелесообразна.
В очередной раз проблемой моногородов пришлось заняться после вступления России в ВТО и падения в 2013 году цен на некоторые товары российского экспорта (в особенности — на металлы). В начале года рабочая группа при правительственной комиссии составила подробный список мер помощи моногородам, но деньгами его так и не подкрепили. Как сообщалось в СМИ — из-за оптимистичных настроений в правительстве. Ближе к концу года, когда оптимизм, судя по всему, иссяк, ответственность за моногорода и соответствующие полномочия перешли от Минрегиона к Минэкономики, а в новом бюджете на поддержку монопрофильных территорий определили 343,9 млрд рублей.
Именно в 2013 году министерство экономического развития выдвинуло четкие критерии, по которым поселение можно отнести к моногороду: это населенный пункт, где проживает больше 3 тыс. человек, и не менее 20% от экономически активного населения работают на одном предприятии. При этом оно не должно принадлежать к преуспевающему нефтегазовому комплексу. В июле 2014 года был составлен очередной список из 313-ти моногородов, который разделили на три «зоны»: красную, желтую и зеленую — по степени напряженности ситуации. В «красном» списке оказались 75 (24%) территорий, в том числе три – из Оренбургской области: Кувандык, Светлый и Новотроицк.
Пожалуй, самая печальная ситуация сегодня складывается в Светлом. Якорь поселка — Буруктальский никелевый завод — основан в 1960 году для освоения активно развивающейся в мире технологии плавки окисленных никелевых руд на ферроникель. На предприятии перерабатывался кубинский никель-кобальтовый сульфидный концентрат (было ли это рентабельно на тот момент, сказать сложно). В 90-е годы предприятие было закрыто, и возобновило работу лишь спустя 10 лет. В 2003 году, когда завод приобрели братья Галагановы, началась модернизация производства, а вместо привозного стали использовать местное сырье с Буруктальского разреза. Проблемы начались в 2008-2009 годах из-за значительного спада спроса на никель. В 2010 году на предприятии провели модернизацию и автоматизацию технологических процессов плавильного цеха, но это не увеличило конкурентоспособность выпускаемого продукта.
Несколько раз программу модернизации БНЗ пытались включить в КИП Светлого, однако, по словам генерального директора завода Александра Шиманова, региональная власть в лице губернатора Чернышёва не поддерживала идею.
— Завод на тот момент только вышел из банкротства, а потому в Оренбурге считали, что вхождение в программу поддержки монотерриторий для предприятия окажется бессмысленным, - пояснил Шиманов в интервью одному из региональных изданий.
Именно тогда предприятию пообещали государственную поддержку через «Внешэкономбанк», благодаря которой производство ферроникеля возможно было увеличить в четыре раза при тех же затратах. Но обещанного так и не дождались. Сейчас — обещают снова.
Весной 2013 года на комбинате остановили руднотермическую печь, продолжились сокращения. Для возобновления работы печи требовалась дешевая электроэнергия, в итоге Корпорация развития области и Фонд поддержки малого и среднего предпринимательства выделили 90 млн. руб. на строительство в Светлом энергоцентра, который заработал в сентябре 2014 года. Новая электростанция позволит снизить долю электроэнергии в себестоимости производства никеля до 20%. Излишки тепла пойдут на строительство на территории завода тепличного комплекса.
Но на модернизацию производства, которая включает строительство печи Ванюкова, денег так и нет. Предприятию необходимо более шести миллиардов рублей, однако собственных средств недостаточно даже для того, чтобы взять кредит. Сейчас это главная причина, по которой Внешэкономбанк отказывает проекту в финансировании. В качестве предложений по изысканию необходимых 20% звучит даже продажа доли предприятия, но окончательных решений до сих пор нет.
Возможностей для диверсификации экономики в Светлом сейчас также немного. Скупые степи и суровый климат препятствуют развитию сельского хозяйства. Еще одну ложку в почти полную бочку дегтя добавляет географическая удаленность от крупных городов. И из всех моногродов Оренбуржья Светлый может ждать самый печальный конец.
Наметившаяся тенденция в решениях российского алюминиевого гиганта ничего хорошего работникам Кувандыкского криолитового завода не сулит
Еще один кризисный город «красной зоны» — Кувандык. Градообразующее предприятие «Южно-уральский криолитовый завод» здесь запустили в 1954 году. Сегодня завод является одним из двух основных российских поставщиков фтористого алюминия для «РУСАЛа». Однако его количества недостаточно, а себестоимость производства настолько велика, что «РУСАЛу» выгоднее покупать фтористый алюминий в Китае. В 2012 году завод законсервировали. В планах — провести реконструкцию, которая позволит сократить расходы и увеличить объемы производства с сорока тысяч тонн до семидесяти.
Реконструкцию намерены завершить в три года. При этом на предприятии пообещали, что обойдутся без сокращений, однако в июле 2013-го 320 сотрудников завода все же получили приказы об увольнении. Часть специалистов, находящихся в простое, продолжают получать две трети от зарплаты.
Еще в сентябре на заводе ждали технико-экономическое обоснование (ТЭО) модернизации, но из необходимых на ТЭО 19 млн. рублей «РУСАЛ» выделил лишь 560 тысяч.
Наметившаяся тенденция в решениях российского алюминиевого гиганта ничего хорошего работникам Кувандыкского криолитового завода не сулит. Осенью 2013 года началась консервация Полевского криолитового завода, а в Приморском крае остановлен Ярославский горно-обогатительный комбинат, откуда ЮУКЗ получал сырье, которое теперь будет поступать из Китая. Тот факт, что «РУСАЛ» закрывает пять алюминиевых предприятий, сводит шансы на выживание Кувандыкского криолитового завода к минимуму.
В мае 2014 года «РУСАЛ» передал в собственность Оренбургской области три здания завода. Здесь, на базе цеха борной кислоты, планируется организовать производство магниевых соединений. Деньги на проект уже нашли: 55 млн. дает инвестор, столько же - Корпорация развития Оренбургской области. Предприятие должно запуститься 1 мая 2015 года.
В целом, ситуация в Кувандыке представляется несколько проще, чем в Светлом. Во-первых, процент населения, работающего на градообразующем предприятии гораздо меньше, во-вторых, природно-климатические условия дают потенциал для развития: в районе достаточно благоприятные условия для развития скотоводства, в частности разведения мелкого рогатого скота, а также для туризма. Разработан и ждет своего воплощения проект горнолыжного курорта, а это - новые рабочие места и пополнение районного и городского бюджетов.
Третий в «красной зоне» — Новотроицк с «Уральской сталью» в качестве градообразующего предприятия. Пятого марта 1955 года доменная печь №1 Орско-Халиловского металлургического комбината (ОХМК) выдала первый чугун – эта дата теперь считается днем рождения предприятия. В начале девяностых ОХМК вышел из государственной собственности: в ноябре 1992 года на базе комбината создали ОАО «НОСТА», а 1 декабря 2003 года «НОСТА» преобразована в «Уральскую Сталь». В июле 2006 года комбинат вошел в холдинг «Металлоинвест».
Серьезные проблемы на предприятии начались в 2011 году. Комбинат стал приносить убытки, что стало стимулом для жесткой реструктуризации и закрытия неэффективных мощностей (в числе которых – один из последних мартеновских цехов в России). Последовали массовые сокращения персонала: за время реорганизации рабочих мест лишились около 2 500 человек, и это не предел — модернизация завода продолжается.
Но реструктуризация дает результат: в июле и августе 2014 года предприятие вышло в плюс. Правда, во многом на это повлияла ситуация на рынке, так как снизилась входная цена на сырье. В октябре 2014 года на комбинате запустили комплекс Коксовой батареи №6, что позволит комбинату отказаться от закупок у сторонних производителей.
Освободившиеся в ходе модернизации площади и всю инфраструктуру предприятие готово превратить в индустриальный парк. В сентябре руководство комбината представило соответствующий проект посетившей Оренбуржье Ирине Макиевой. Сейчас «Уральская Сталь» ищет инвестора, в первую очередь в сфере производства стройматериалов, однако и от других предложений на предприятии отказываться не собираются. Но очереди инвесторов пока нет. Внешеэкономбанк пообещал помочь: в частности, обратившись к перечню типовых проектов, которые не привязаны к местности и могут работать на любой территории, где есть подходящая инфраструктура.
— Президент и премьер России приняли решение о создании Фонда развития моногородов. Одной из основных задач этого фонда будет формирование такой типовой базы проектов, — рассказала Ирина Макиева. — Часто бывает, что приезжаешь в регион, все знают, что там нужно делать, но то инициативы не хватает, то денег нет. Фонд будет компилировать эти проекты: если есть инвестор, то искать «инженерку», которую необходимо подвести. Если есть «инженерка», то каких инвесторов необходимо найти.
На том же совещании обсудили еще два не связанных с «Уральской Сталью» проекта, которые будут реализованы в Новотроицке: ввод новых мощностей на птицефабрике «Восточная» и строительство завода по производству трехкомпонентных шприцов «Стерил». Оба предприятия начнут работу в 2015 году, в совокупности на них смогут найти работу около 1700 новотройчан (примерно 500 рабочих мест временные).
Говорить о том, что после начала работы обоих бизнес-проектов жизнь в Новотроицке сразу наладится, нельзя, но он — первый претендент на выход из «красной зоны».
Путь возвращения кризисного моногорода к нормальной жизни схож с курсом реабилитации тяжелобольного или серьезно раненного пациента. Сначала он, слетевший с дороги на полном ходу, поступает в реанимацию, где доктора не дают умереть, возвращают и поддерживают основные жизненные функции. Потом, когда беда миновала, реанимационные действия прекращают, но продолжается интенсивная терапия при постоянном контроле всех важных показателей состояния здоровья. Только когда несчастный окрепнет и сможет жить сам, его дальнейший путь к полному выздоровлению проходит уже легче, при гораздо меньших манипуляциях и, соответственно, затратах. В нашем случае абсолютное здоровье – это отсутствие у города приставки «моно». Но к сожалению, часть моногородов Оренбуржья до сих пор находятся в отделении интенсивной терапии, требуют постоянного внимания и значительных вложений. В общей сложности только за последние три года на финансирование КИПов в моногородах Оренбуржья направлено больше 1,8 миллиарда рублей (в том числе 360 миллионов из федерального бюджета), но состояние пациента до сих пор может ухудшиться в любой момент.
Региону повезло в том плане, что металлургический восток уравновешен нефтяным западом, и серьезные кризисы в этих отраслях не случались одновременно. Но никто не может гарантировать, что этого не произойдет в ближайшее время: цена на нефть уже упала почти на 40% за последние пять месяцев, а рынки, в которых задействованы градообразующие предприятия Оренбуржья, сейчас не демонстрируют стабильности, хотя большинство экспертов и не предсказывают глобальные изменения цен в металлургии.
Проблемы с ценами на нефть могут добавить Оренбуржью нестабильных моногородов. В настоящий момент в перечень монопрофильных территорий не входят города, где градообразующее предприятие относится к газовому или нефтяному сектору. Например, из списка моногородов оказался исключен Бугуруслан. Старейшее нефтедобывающее предприятие в регионе — «Бугурусланнефть» (ныне — часть «Роснефти») в последние годы чувствовало себя неплохо за счет роста цен на сырье и объемов добычи. Но как будет складываться ситуация теперь, учитывая тренд к снижению обоих показателей?
Несмотря на всю консервативность, шаги, предпринимаемые правительством для стабилизации ситуации в моногородах, способны приносить результат
Несмотря на то, что моногородами на федеральном уровне занялись всерьез, в апреле 2014 года Владимир Путин выразил недовольство темпами решения проблем:
— Мы с вами много говорим на эту тему, была выдана масса поручений, назначен новый ответственный орган по теме моногородов - Минэкономразвития вместо Минрегиона, а дело движется достаточно медленно, — констатировал президент на специально созванном совещании по проблеме монопрофильных территорий.
Спустя меньше чем полгода, в сентябре, премьер Дмитрий Медведев заявил о создании Фонда развития моногородов (ФРМ), который будет финансировать транспортную и коммунальную инфраструктуры и заниматься привлечением инвестиций. Для учреждения ФРМ Внешэкономбанк обеспечит стартовый имущественный взнос в размере 16,4 млн рублей. Помимо этого, на финансирование Фонда правительство РФ намерено направить около 3 млрд рублей в 2014 году и еще до 32 миллиардов в 2015 — 2017 годах. Об этом Дмитрий Медведев сообщил на заседании кабинета министров 11 ноября. Ранее, в феврале текущего года, министр экономического развития Алексей Улюкаев заявлял, что на нужды моногородов в бюджете 2014 года зарезервировано до 100 миллиардов рублей.
До 75% средств Фонд будет тратить на возведение объектов инженерной инфраструктуры при условии, если 10% от их стоимости возьмут на себя региональный и муниципальный бюджеты. Разрабатывать инвестиционную документацию при этом будут специалисты Фонда.
Несмотря на всю консервативность, шаги, предпринимаемые правительством для стабилизации ситуации в моногородах, способны приносить результат. Основной проблемой остается недостаток инвесторов. Но любой инвестор вложит деньги в проект только тогда, когда в него же вложится само предприятие или местная власть. В Оренбуржье для этих целей создан перечень приоритетных инвестпроектов, но одного его недостаточно. Инвестора нужно за руку приводить на место, и только на этом этапе пригодится помощь таких институтов, как Корпорация развития, которая поможет деньгами, Внешеэкономбанк, который предоставит необходимую инфраструктуру, и т.д.
Но не рискуют ли некоторые поселения стать бездонной бочкой для финансовых вливаний? Может, в какой-то момент Светлый станет выгоднее все же расселить? Доктор экономических наук, заведующая кафедрой региональной экономики ОГУ Мария Лапаева считает, что в области сейчас нет моногородов, ситуация в которых — безнадежная:
— Везде есть возможности для диверсификации. В Кувандыке – это сфера туризма, горнолыжный курорт. В Светлом или в любом другом проблемном городе можно развивать сектор отдыха, например, создать степной санаторий, — считает экономист. — У нас же уникальная степь. Вот, к примеру, под Киевом есть такой санаторий, в котором лечат только травами. Почему бы и у нас такой не создать? Вообще, сейчас не надо бояться вкладываться в сферу отдыха. У населения пока еще есть свободные деньги, которые они с готовностью тратят на развлечения.
Но даже слова доктора экономических наук не добавляют оптимизма при взгляде на Светлый. Не исключено, что к поселению придется применить метод управляемого сжатия, при котором город покидают от 40 до 60% населения. Таким образом, у квалифицированных рабочих появляется возможность трудоустроиться в других городах, а в самом поселении остаются только люди, занятые на производстве. Такой подход уже был проверен в небольших городах Канады и Австралии. К тому же, управляемое сжатие обойдется куда дешевле для государства. Рано или поздно в жизни проблемного города может быть пройдена точка невозврата, после которой сжатие начнется само, но оно будет неуправляемым, а, значит, пострадают как те, кто покинет поселение, так и те, кто в нем останется, начнутся выступления недовольных и протесты, перерастающие в беспорядки. В случае со Светлым такой точкой может стать отказ Внешэкономбанка в поддержке БНЗ, если руководство завода не найдет средства на получение кредита. Безусловно, это лишь один из вероятных сценариев, но его нельзя исключать из числа возможных.
В странах, давно живущих в условиях развитой рыночной экономикой, по словам Марии Лапаевой, процесс управляемого сжатия происходит достаточно безболезненно, а вот в России он может стать очень тяжелым шагом для населения:
— Там само общество привыкло к тому, что если человек теряет работу в одном месте — он уезжает в другой город, туда, где работа есть. Там люди не воспринимают это как бедствие, все в порядке вещей. А у нас как? Где родился, там и вечный покой нашел. А если приходится менять место жительства, то один переезд как три пожара, — поэтому лучше искать возможность для создания новых рабочих мест. При этом к диверсификации экономики нужен здравый подход, который бы учитывал очень многие аспекты. Вот, взять Иваново. Там же текстильная промышленность – женский труд. И это была очень серьезная проблема – мужчинам негде было работать. Потом только достучались и стали предпринимать что-то. Поэтому при планировании надо смотреть и по полу, и по возрасту, и по многим другим критериям, чтобы никто не остался без работы.
В моногородах, в которых на градообразующем предприятии заняты в основном мужчины, имеет смысл развивать частный бизнес, культивировать малое предпринимательство именно среди женщин, — считает директор Международного Центра гражданских инициатив «Наш Дом» Ольга Карач. — Можно сказать, что «женское» предпринимательство имеет свои особенности — и именно проекты в области «женского» частного бизнеса в регионах (особенно в депрессивных регионах) имеют все шансы в дальнейшем получить поддержку от различных европейских фондов.
В решении вопросов моногородов никто не умаляет роли региональной и местной власти. Именно в их компетенцию входит стимулирование предпринимательской активности и мобильности населения, создание благоприятной для инвестора почвы. Необходима региональная программа развития моногородов, которая бы учитывала не только самые проблемные территории, но и ныне процветающие поселения, в которых проблемы могут настать очень быстро: обвал цен на продукцию, истощение месторождений — и успешное предприятие в один момент становится обузой. Соответственно, необходимы институты прогнозирования подобных проблем, которые бы занимались мониторингом ситуации на предприятиях и отслеживанием настроений граждан. Было бы не лишним взглянуть на опыт США и Канады в страховании от безработицы, и на другие полезные для монопоселений инструменты. Только тогда ситуацию с моногородами можно будет назвать если не решенной, то контролируемой.
Статус моногорода должен стать лишь стадией развития поселения, и полный успех в этом деле будет достигнут лишь тогда, когда на карте не останется моногородов, и для вновь возникающих поселений еще на этапе проектов будут разрабатывать планы разностороннего развития экономики. Но для этого уже необходимы серьезные изменения в самой структуре экономики страны.
Никита ГЕРЦЕВ, Юлия ТИМЧЕНКО
© 2014 - 2017 Все права защищены.