- Владимир Петрович, каким руководителем был Донковцев?

- Основной характеристикой его повседневной работы была оперативность. Любые проблемы он всегда пытался решить максимально быстро. Для этого он каждый день собирал всех в своем кабинете в 12:45. Он сидел за большим столом, а вокруг были все, кто отвечал за основные сферы в городе. Здесь можно было решить любой вопрос, который возникал в рабочем процессе. Геннадий Павлович ничего не откладывал на потом – все проблемы решались сразу же.

Порой приходилось работать жестко. Он всем и сразу говорил: есть вопрос – ищи на него решение немедленно, нечего сопли жевать. Никогда он не позволял никому искать причины не выполнять свою работу, отлынивать от дел. Не можешь сам найти выход? Тогда он собирал в кабинете всех, от кого зависело решение, и «давал им перчатки» - люди в живом диалоге приходили к единому мнению.

Все такие собрания проходили в дружеской обстановке, потому что мы давно работали вместе, и многое уже понимали почти без слов. Хотя иногда в кабинет Донковцева заходили с трясущимися коленками – знали, что никакая дружба не помешает ему по полной спрашивать с нас за нашу работу.

А вообще о его работе лучше судить по конкретным примерам, которые явно дают понять, каким был Донковцев.

---

У него была удивительная работоспособность.  Многое закладывается в возрасте 20-25 лет, после армии, а он как раз попал в деповский коллектив, где никто никогда от работы не отказывался.

---

Например, был случай, когда перед седьмым ноября с улицы Цвиллинга надо было убрать надолбы, которые стояли там, от площади Ленина до перекрестка с Постникова. Звонит он мне вечером и говорит, что все надо убрать, чтобы демонстрация нормально прошла. Оставалось два или три дня. Сейчас нашли бы сколько угодно причин, замылили бы все, сославшись на то, что ничего просто не получилось. Мы же ночью пригнали подъемник, все вырвали, сами надолбы спрятали на территории сегодняшнего Дворца творчества детей и молодёжи им. Поляничко. Улицу заасфальтировали, и седьмого ноября там успешно прошла демонстрация.

Большая и тяжёлая работа у него была,  когда в Оренбург «сажали» военно-транспортную дивизию. Мы за год для летчиков построили примерно 400 квартир. Меновой двор весь забит, везут технику, людей... Все это надо было затащить на аэродром. Если бы не Геннадий Павлович, неизвестно, когда бы эти вопросы решились. Но он очень быстро находил выход почти из любой ситуации.

Большая заслуга Геннадия Павловича в том, что он отстоял кадетский корпус. В здании казармы, чтобы поселить офицеров, натянули простыни, которыми разделили все помещение на несколько ''клеток'' - в каждой из них жила семья офицера. Между такими тряпочными стенами первое время и жили военные. Правда, это продолжалось недолго, потом им всем выделили жильё.

- Что, на ваш взгляд, помогало ему так работать? Был ли какой-то секрет или особенные черты характера?

- У него была удивительная работоспособность. Многое закладывается в возрасте 20-25 лет, после армии, а он как раз попал в деповский коллектив, где никто никогда от работы не отказывался. Надо, значит надо. Берешь масленку и идёшь по путям. Он работал в отбуксовочном отделении, там двигатели надо было разбирать - тяжёлая и грязная работа. Это повлияло на его становление.

Я тогда был старшим мастером в том же депо, но мы тогда почти не пересекались с ним, иногда в поездах встречались. Был период, когда нужно было отправлять людей на строительство города Шевченко (сегодня - город Актау в Казахстане). Тогда, чтобы попасть туда, выстраивались очереди, потому что это позволяло получать хорошие заработки. Попасть туда можно только по рекомендации. Я в то время был очень в хороших отношениях с сыновьями начальника той стройки и попросил за Донковцева. Потом подключился и начальник депо. Там, в Шевченко, он встал на ноги, оттуда поехал в партийную школу в Алма-Ате. Но деповский стержень у него так и остался.

После депо мы с ним долго не виделись. Встретились уже в горкоме. Он тогда инструктором был. Потом начали меняться люди во власти: одни уходили, другие приходили. Очень тесно нам пришлось работать с ним, когда он уже был вторым секретарем горкома. На Мало-Луговой, где сейчас тубдиспансер, раньше был детский сад. Там произошла авария с отоплением. Уже морозы стояли, поэтому решать все надо было очень быстро. Нашли дувмашину, и мы до двух часов ночи с Донковцевым таскали шланги с этой машины, чтобы продуть систему. С тех пор мы стали не просто коллегами, но настоящими близкими людьми, готовыми прийти друг другу на помощь.

Геннадий Донковцев и Роза Чубарева на субботнике у дома Виктора Сержа, осень 2001 г.

---

Позже многие признали, что за те полтора года, когда Донковцев не был у руля, город отбросило минимум на пять лет назад. Не было традиционных планерок в час дня, не было управления финансами, не было оперативного решения проблем.

---

- Как Геннадий Павлович воспринимал свое продвижение по политической лестнице?

- Для него переход из кресла второго секретаря горкома в председатели горисполкома было безболезненным. Чтобы занимать эту должность, нужно было знать город, знать людей, которые могут помочь днем и ночью в самых разных ситуациях. У Донковцева все это было.

Не было у него никакой заносчивости, если он чего-то не знал, то никогда не боялся попросить совета у знающего человека. Он не стеснялся чего-то не знать. Сейчас даже молодые руководители приходят на должность и все знают. Они не будут слушать работягу или сварщика, прикажут делать по указке. Мы же работали совсем по-другому. Однажды мы втроём – Геннадий Павлович, я и Александр Зеленцов - придумали, как решить проблемы с приёмом у нас мигрантов. Донковцев пришёл к нам и честно сказал, что не понимает, как это сделать. Тогда мы вместе подумали и отдали под заселение мигрантами один подъезд в бывшем общежитии на 16 линии. Организовали в пристройке медпункт, а питание было в столовой на фабрике недалеко. После этого Оренбург оказался в числе лидеров по решению проблем с переселенцами.

Если в городе случались какие-то аварии, Донковцев всегда сам выезжал на место и до последнего контролировал все работы. Хотя, если говорить объективно, город достался ему в неплохом состоянии - многое было сделано Гаранькиным. Но в 90-е годы, когда начался развал всего, ему пришлось разгребать эти "авгиевы конюшни". Было очень тяжело сохранить в тех условиях то, что уже было достигнуто. Его очень поддерживала старая команда, которая работала ещё при Гаранькине.

- В 1991-ом году Донковцев потерял пост градоначальника. Каким был этот период?

- Он не потерял связей в городской власти даже в это время – ведь там остались работать все те, с кем он еще у Гаранькина начинал. Конечно, это было ему неприятно, но он держался, начал свое дело, а мы его поддерживали во всем.

Позже многие признали, что за те полтора года, когда Донковцев не был у руля, город отбросило минимум на пять лет назад. Не было традиционных планерок в час дня, не было управления финансами, не было оперативного решения проблем.

Когда его позвали обратно, он согласился, хоть и понимал - Оренбург уже не тот. Он относился к городу, как к ребенку, и каким бы тот ни был, любил его. Когда ты идёшь по городу и чувствуешь, что в этом месте под землёй, что справа, что слева, что тут было раньше - это определённое отношение, чувство, которое не передать. А Геннадий Павлович был патриотом, он болел душой за свой город.

---

Как-то раз мы сидели с ним и еще парой друзей у него. Он как раз приехал с больницы после первой химиотерапии. Вот тогда он и сказал с грустью в голосе: «Все, ребята, ушли мы в капиталистическую стезю». И тут же со свойственным ему оптимизмом добавил: «Ну ничего, прорвемся». А я сказал: «Никуда мы уже не прорвемся…"

---

- В 90-е всем пришлось нелегко. Изменился ли стиль работы Донковцева в то время?

- Я бы не сказал, но никому бы не пожелал быть на его месте в эти тяжкие годы, особенно с 1995-го, когда изменилась команда, с которой он работал. До этого было время большой работы, но у него была отличная команда, с которой он понимал все с полуслова. При этом, он никому не давал спуска: сказал, что надо сделать, будь добр сделай это. Сегодня люди совсем по-другому мыслят.

После 1995-го те, с кем он работал раньше, начали уходить – кто на повышение, кто на пенсию. На их смену стали приходить другие люди, не всегда компетентные. Он иногда говорил мне в личных беседах: «Знаешь, вот требуют взять в команду такого-то, а он не большой специалист в этих вопросах. Но я не могу отказать, придется брать». Это было очень сложно для него. Когда нет команды, трудно налаживать грамотную работу. Все это он переживал внутри себя. Но продолжал работать так, как еще в депо учили.

Потом начались эти стройки коттеджей, за которые народ так невзлюбил чиновников. Донковцев долго этому сопротивлялся, но когда ты одной ногой стоишь в трясине, уже трудно выбраться.

Рабочая встреча с членами Ассоциации муниципальных образований в макаронном цехе

- Когда стало ясно, что Геннадий Павлович уже не будет больше мэром, как он это воспринял?

- У него всегда был один девиз, которым он пользовался в работе - «Вперед и с песней!» Но он не скрывал, что ему тяжело уходить. Хотя работа очень сильно сказалась на его здоровье. Как-то раз мы сидели с ним и еще парой друзей у него. Он как раз приехал с больницы после первой химиотерапии. Вот тогда он и сказал с грустью в голосе: «Все, ребята, ушли мы в капиталистическую стезю». И тут же со свойственным ему оптимизмом добавил: «Ну ничего, прорвемся». А я сказал: «Никуда мы уже не прорвемся…"

Если честно, после его ухода мы не обсуждали с ним эту тему. Не привыкли мы попусту болтать, если изменить ничего не можем. Тем более он знал, что передал город в надежные руки - Мищеряков сам прошел с ним весь путь той, еще "гараньковской", команды.

Построить больницу, школу, детский сад или расширить дорогу - все равно, что родить двойню. Так же тяжело, так же возможны осложнения, оставит в жизни такой же след. Поэтому все, то делал Донковцев – это его детище, которым мы теперь пользуемся.

Евгения ЧЕРНОВА