Супруга первого президента России Наина Ельцина 14 марта отмечает 85-летие. В своих мемуарах «Личная жизнь», которые выходят в издательстве «Синдбад», она рассказывает о конфликте между политиком команды Ельцина Виктором Черномырдиным и начальником Службы безопасности президентского штаба Александром Коржаковым.

— Зимой 96-го Коржаков зашёл к нам в спальню, когда Бориса не было, положил на его тумбочку конверт и попросил меня сказать о письме мужу. Мне показалось это странным. Зачем класть письмо на тумбочку, почему бы не передать его Борису на работе или в машине? И всё же, когда Борис собирался спать, я сказала ему о письме. Он открыл конверт, быстро прочитал и швырнул на пол к двери: пусть заберёт. Чтобы разрядить обстановку, я спросила: «А кто ему передаст?» — «Не я же... Ты взяла — ты и возвращай»,— резко ответил он. Я подняла конверт и вышла. Он остался незапечатанным, и я впервые в жизни прочитала чужое письмо: мне важно было понять, почему Борис так разволновался. В письме оказался компромат на Виктора Степановича Черномырдина. Я не поверила ни одному слову. Всегда была уверена в порядочности и честности Виктора Степановича.

Вскоре Борис пригласил Черномырдиных к нам в Завидово. В тот день Борису привезли документы, и он на некоторое время ушёл в кабинет. У нас с Виктором Степановичем зашёл разговор о Коржакове. Черномырдин сказал, что Коржакову и Сосковцу очень мешает и он, и первый помощник Бориса — Виктор Васильевич Илюшин. Я поняла: о письме Коржакова Виктор Степанович знает. Но Борису тогда о нашем разговоре ничего не сказала.

Уже шла полным ходом избирательная кампания, мы много ездили по стране. В Хабаровске после встречи с избирателями добрались до гостиницы поздно, поужинали, Борис пошёл спать. Я проводила его, и тут ко мне подошёл Коржаков и сказал: «Нам надо поговорить». Я испугалась, подумала — о здоровье Бориса. А он начал меня убеждать: Черномырдина надо срочно убрать с должности, потому что он не справляется со своими обязанностями. Я возражала. Опрокинув рюмку, он сказал: «Вы должны мне помочь».— «Ничего я вам не должна»,— довольно резко оборвала его я. Коржаков хотел, чтобы место премьера занял Сосковец. Я ответила, что, по-моему, Сосковец для этой должности не подходит. Чтобы прекратить разговор, тут же ушла из ресторана.

 Первый тур состоялся 16 июня 1996 года. А через три дня с санкции Коржакова и Барсукова, занимавшего тогда пост директора ФСБ, задержали членов президентского предвыборного штаба Евстафьева и Лисовского, которые несли в коробке из-под бумаги для ксерокса деньги для финансирования предвыборной кампании. Деньги предназначались артистам, которые участвовали в концертах. Коржаков прекрасно об этом знал.

 Было уже двенадцать часов ночи. Таня приехала в Барвиху. Подробно описала ситуацию. Борис сразу позвонил Коржакову. Мы с Таней вышли из комнаты, самого разговора не слышали. Он был очень короткий. Я могу только догадываться, что Борис сказал. Знаю, как трудно было ему поверить в это предательство.

На следующее утро Коржаков, Барсуков и Сосковец были уволены.

Фото: Любовь Кабалинова